Народ, придумавший Чебурашку и треугольную гитару, сдавайся!

Филемон и Бавкида

На холмах Фригии стоит старый дуб, а возле него - липа. Оба дерева обведены невысокой изгородью, и на ветвях их красуются венки, навешанные благочестивыми руками. Неподалеку от этих деревьев есть озеро. Место, на котором это озеро находится, было некогда жилым местом, а теперь залито водою, и живут на нем только гагары да утки. Некогда прибыли на это место отец богов Зевс и сын его Гермес. Оба они приняли человеческий образ - в намерении испытать гостеприимство жителей. Обошли они с тысячу домов, стучась в двери и прося себе приюта, но всюду были отвергнуты. В одном только доме не затворили перед пришельцами двери. Дом тот был невелик, и кровля на нем была крыта соломой и тростником. Но в этом убогом жилище обитала добрая, благочестивая чета: седой Филемон и однолетняя ему Бавкида. Жили они в том доме с давнего времени - с тех пор, как вступили в брак; оба они тогда были еще молоды. В доме их не было служителей - сами они прислуживали друг другу.

Когда боги вступили в убогую хижину престарелой четы, хозяин пригласил их сесть, хозяйка протянула над ними полог, а потом пошла к очагу, выгребла из-под пепла искру, развела огонь и поставила на него котел. В то время как она занималась чисткой овощей, Филемон достал мяса и, отрезав большой кусок, положил его в кипевшую воду. Чтоб гости не соскучились в ожидании приготовленного обеда, хозяин с хозяйкой старались, как умели, занимать их разговором.

Принес старик воды и предложил гостям омыть ноги. Бавкида стала собирать обед: поставила она на стол олив и всяких других плодов и овощей, какие у нее только были, поставила сосуд с молоком, принесла яиц и вина, вынула наконец из котла сварившееся уже мясо. Гости приступили к трапезе. Радушно прислуживают им старики и усердно потчуют их, только видят: гости едят и пьют, а яства и питье на столе не убывают; опоражниваемые сосуды наполняются снова. Изумились они такому чуду и, смущенные и испуганные, простерли к божественным гостям руки, моля простить их за дурной прием: нечем им потчевать великих гостей. Был у них гусь, служивший стражем их убогого дома, - этого гуся хотели они принести в жертву божественным посетителям, но дряхлая Бавкида не могла изловить быстрокрылой птицы - гусь летал с места на место и, казалось, хотел, наконец, искать защиты у самих богов. Боги воспретили убивать птицу и, обратясь к хозяевам дома, сказали:

- Мы - боги; готовим мы кару всем безбожным соседям вашим, вас же не коснется уготованная им гибель; оставьте только это жилище и ступайте на вершину горы.

Филемон с Бавкидой повиновались и, опираясь на посохи, медленно пошли в гору. Дойдя до вершины ее, оглянулись они назад и видят: все селение их превратилось в озеро, уцелела одна только их хижина. Смотрят они и тужат об участи своих соседей, вдруг видят новое чудо: убогая хижина их превращается в великолепный храм, солома на крыше становится золотом, ряд колонн поддерживает крышу; вместо прежней, низкой двери являются двери художественной, дорогой работы, стены и пол покрываются мрамором. Слышат Филемон с Бавкидой дружественный голос Зевса:

- Скажи мне, праведный старец, и ты, достойная супруга его, - чего хотите вы от богов?

Переговорив с женою, Филемон принес отцу богов и людей такое моленье:

- Хотим мы быть вашими жрецами и хранителями вашего храма; еще просим мы: дайте нам обоим умереть в один час, чтобы ни я не видал смерти жены моей, ни она моей.

Желания престарелой четы были исполнены. Старики были жрецами и хранителями того храма. Спустя много лет оба они стояли перед входом в храм и вспоминали о том, как чудодейственно возник он по воле Зевса и божественного его сына; взглянули они друг на друга и видят - оба покрываются зеленой листвой, оба превращаются в деревья. Говорят они друг другу нежные речи, а тела их покрываются корою, и из коры растут густолиственные ветви.

- Прощай! - сказали они друг другу в одно и то же время, и кора навсегда затянула уста их. Филемон превратился в дуб, Бавкида стала липой.