Гуру

- Молодой человек! Вы далеко собрались?

Я огляделся. Вахтер сидел почему-то не за столиком у входа, а в тёмном углу в кресле и оттуда, как затаившийся хищник, нападал своим скрипучим голосом на вошедших.

- Я это… тут у вас… интегральные универсалисты…

- А, секта… Это на второй этаж, направо, там до конца.

- Спасибо.


Я побежал по темной лестнице. Быстро, потому что опаздывал. Хотя я интересовался сектами не первый год, то, с каким миролюбием произносили слово «секта» простые русские мужчины, не переставало меня удивлять. Удивляло меня это на фоне интонации, с которой то же слово произносилось простыми русскими женщинами. «Секта!» - говорит русская женщина и смотрит. И видно, что в это слово сливаются самые страшные, самые стыдные, самые преступные вещи из самых тайных закоулков её сознания и самых тёмных глубин бессознательного. В глазах её в этот момент мелькают картины такого… ни одна женщина никогда в жизни вслух об этом не скажет. Она даже думает об этом только параллельно мыслям о чем-то общепризнанно дурном. Это чтобы никто не подумал, что «такие» мысли у неё возникают сами по себе.

Другое дело мужик. Для него секта – безобидные чудики. Ничего «такого» они сделать не могут, он же видит. На «такое» способен только настоящий мужик. Он, вот, способен. Жена, конечно, не знает. Ей и не надо. Да и, в общем, он не сейчас способен, а в молодости был, например. Или если война. Или… в общем, он и не так может. А эти… а, секта… И рукой машет…

Простая русская женщина секты боится. Простой русский мужик – нет. В пищевой пирамиде женщина стоит ниже секты, секта охотится на неё и может съесть. Мужик с сектой скорее на одной ступеньке. Он с сектой за женщину конкурирует и чаще всего побеждает. Хотя бы потому, что он в самом деле может всё то, что женщина незаслуженно и полуосознанно приписывает секте.

Есть, правда, в таком соотношении сил и засада: если женщина вдруг случайно попадает на собрание сектантов (подружки затащили, по объявлению о сеансе оздоровления пришла), она всерьёз рискует там остаться. Потому что с ней случается позитивный шок. Она ведь думала, что они… а они просто разговаривают (зарядку делают, Евангелие читают, изучают индейскую медицину). Главарь секты рисовался ей жутким монстром, а он приятный мужчина, не пьёт, вежливый.

Мужику на собрание секты попасть сложнее. Остаться – почти невозможно. Ну, вы понимаете, почему, да? Он и так знал, что там у них ничего «такого», а они ещё не пьют, херню какую-то читают-глотают, да ещё хмырь этот, сука, главный их, так в рожу и просит…

Интегральные универсалисты собрались в просторном, но полутемном из-за закрашенных окон и малого количества работающих лампочек зале.

- Здравствуйте! Мне сказали, тут…

- Снимай пальто, проходи! – Сказал мужчина, стоявший напротив остальных. Главный. Гуру.

- Положи пальто на рояль и стань вот тут, мы уже начали…

Я встал почти в строй. Разве что отступил на пару шагов назад, чтобы осмотреть присутствовавших. Так и есть. Четыре "простых русских женщины" (очень похожи, по крайней мере) и полтора десятка девушек с прибабахом и юношей с прибабахом. Прибабах у каждого был свой и прочитывался по-своему. Хотя были и общие моменты. Например, двое молодых людей, за неимением собственной брутальности, были упакованы в брутальные аксессуары. Не удивлюсь, если они "исконные славянские язычники". Большая часть девок была, условно говоря, "прихиппована". Ну, это само собой. Четыре домохозяйки были точь-в-точь такие же, как у методистов, кришнаитов и свидетелей Иеговы: раздутые ноги в тапочках на плоской подошве под длинной юбкой, несусветная "прическа" на голове, маленькие восторженные глазки.

Гуру начал. Он сказал:

- Сначала прана.

Я приготовился. Знали бы вы, сколько вариантов толкования этого санскритского слова я узнал, ходя из секты в секту.

- Начнем с мантры полета… ноги на ширине плеч…

В этот момент мне захотелось, чтобы за роялем оказался заслуженный музработник, а гуру начал бы считать – "и р-раз! и два!"

- Мы полетим? – со специально и точно вложенными в интонацию радостью и надеждой спросила одна из "прихиппованных", сделав шаг вперед.

- Наше сознание полетит.

Прихиппованная вернулась в строй, старательно сохраняя на лице выражение счастья.

- Итак… - гуру продолжил – Мантра полёта, подхватывайте!

И загундосил:

- И-и-и-и-и-и-нг! И-и-и-и-и-инг!

Я повторял вместе со всеми и присматривался. "И-и-и-и-и-инг!" – тянули хипанутые и внушали себе, что их сознание уже летит. "И-и-и-и-и-инг!" – тянули простые русские женщины и иногда испуганно оглядывались – "Я всё правильно делаю? Я, наверное, что-то не так делаю?" Один юноша с прибабахом не только тянул, но ещё и раскачивался. Видимо, полет сознания ему представить было трудно, поэтому он представлял, что летит весь целиком.

- Достаточно. – Сказал гуру.

"Хе-хе, - подумал я. – Прилетели".

- Теперь мантра молодости – мантра "Янг". Начали…

Та же хиппушка, которая хотела лететь, снова выскочила вперед:

- Это же как в английском языке!

- Да, - сказал гуру. – Потому что языки, на которых мы говорим, произошли от божественного языка. Некоторые праслова сохранили и звучание, и значение…

- Русским, видимо, не повезло? – спросил я.

- В русском есть мантра "Огнь". – Быстро ответил гуру.

"Надо же, подготовленный…"

- Итак! Начали! Ййййа-аннннннннннннннг! Ййййа-аннннннннннг!

Теперь все участники мероприятия изо всех сил старались чувствовать себя моложе. Хотя бы душой. Домохозяйки опять опасливо оглядывались.

После ещё нескольких подобных "мантр" гуру похлопал в ладоши с велел:

- Теперь обнимитесь!

"Ййес! – подумал я. – Вот оно. Слом интимного пространства, суррогат преодоления одиночества, подачка жаждущему либидо!" Раньше подобное я встречал только в "Группе любителей современной психологии". Впрочем, не зря в книжных магазинах сейчас "психология" и "эзотерика" – это одна полка. Гуру сечёт. Сектанты бросились обниматься. У некоторых хиппушек на глазах появились слезы. Бедные девочки. Я позволил себе уклониться от объятий, а когда один из затянутых в чёрную поебень и увешанных поебенью металлической "язычников" потянулся-таки в мою сторону своими пухлыми ручонками я тихо, так чтобы услышал только он, сказал слово "ахтунг". Славянские лапки сразу отдёрнулись.

- Мы стали выше и свободней! – громко заговорил гуру. – Теперь…

Современные писатели любят в таких местах сбрасывать повествование в тёмный подвал бреда или на ягодицы телесного низа – заставлять сектантов заниматься групповым сексом, поеданием дерьма и человечины, говорить поэтичнейшую чушь, глоссолалить… Всё это неправда. Да и в качестве литературного приёма подзаебало. Все секты мира не могут придумать столько крышесрывной фигни, сколько один современный писатель за один вечер. Прав не писатель, прав русский мужик со своей снисходительной уверенностью в том, что в сектах никогда не бывает ничего "такого". Потому что в секты приходят слабые забитые люди с миллионом стен и барьеров. Для них робкое целомудренное объятие по приказу лидера – уже экстаз, сопли и катарсис.

- Теперь расширим сознание! – сказал гуру. – Стали в круг! Пошли!

Он запустил метроном.

- Считаем на четыре и идём в такт! Рраз – два – три – четыре! Рраз – два – три – четыре!.. Рраз – два – три – четыре!.. А теперь, внимание! Раз-два – два – три – четыре! Раз-два – два – три – четыре! Вы чувствуете, как в тот же ритм укладывается на шаг больше! Ваше время расширилось! В вашем сознании на этом дополнительном маленьком "два" открылась бездна!

"Хитрый сукин сын! – подумал я. – Интересно, самоучка или нахватался где?"

Лица большинства шагающих выражали крайнюю степень восторга. Казалось, они уже падают в те "бездны", которые открылись в их "сознании".

Через несколько минут ходьбы с вариациями в области ритма гуру опять захлопал в ладоши и предложил "играть божественную музыку". Он подошел к роялю и нажал на клавишу.

- Слышите этот звук? Это чистый тон. И он прекрасен. Любое сочетание любых тонов – прекрасно и идёт от Бога, от Абсолюта! Почему музыкой называют запоминание и воспроизведение строгих последовательностей? Почему мы не можем нажимать на клавиши, буквально, как Бог на душу пошлёт?

Уловив, куда он клонит, я решил поиграть:

- Потому что Бог – это порядок, - предположил я вслух, - а хаос – это дьявол? Потому что такое поведение моделирует поведение слепого слона в посудной лавке? Потому что, если мы не знаем точно, какого звука ждать от какой клавиши, последовательность наших движений связана с последовательностью получаемых звуков лишь случайным образом?

Гуру улыбнулся.

- Как тебя зовут?

- Пётр. – ответил я.

- Ты, Пётр, наверное, плохо расширил своё сознание.

- А как тебя зовут?

- Э-э… - Гуру помедлил. На помощь пришла всё та же активная хиппушка:

- Учителя зовут Вячеслав Григорьевич.

- Так вот, - я постарался в точности скопировать его улыбку. – Вячеслав Григорьевич, я, честно говоря, не понял, что такое, по-твоему, сознание. Отрезок времени, за который можно посчитать от одного до четырёх? А расширить его – это воткнуть в него ещё одно слово "два"?

Лидеры сект, проповедники, гуру почти всегда легко распознают явного провокатора и не пытаются его обратить. Их ответы предназначены не ему, их цель – удержать основную аудиторию, не дать провокатору посеять сомнение в головах преданных адептов.

- Пётр, - ("Обращается по имени, молодец…") – Надо было просто слиться с ритмом. И тогда возможность ещё одного шага родила бы бездну.

Я снова улыбнулся:

- Только в том случае, если раньше об этой возможности не подозревал. И, в любом случае, сознание даже самого глупого человека изначально шире, чем "четыре". И даже шире, чем "пять".

- Послушай! – Занервничал гуру. – Я здесь учитель!

"Эх ты... Что ж так беспомощно?" Я заскучал, но – исключительно ради шоу – ответил:

- А я ангел господень.

Гуру начал откровенно злиться. Сектанты однако явно были на его стороне. Как же – обижают человека, подарившего возможность обняться и лишнюю двойку.

- Может, покажешь нам чудо? – ехидно поинтересовался гуру.

Я покачал головой и строго ответил:

- Не искушай господа твоего.

Гуру, видимо, наконец, понял, что тратит на меня время, которое нужно тратить на паству, и включил режим "Игнорировать".

- Итак, сейчас мы будем играть свободную музыку – музыку Бога!..

Сектанты стали по очереди подходить к роялю и бестолково елозить по клавишам. Остальные усиленно наслаждались получавшейся какофонией. Пара хиппушек изображала "вдохновенный танец".

Вдруг ко мне подошёл молодой человек в черной рубашке и с ебанутым огоньком в глазах.

- Скажи, ты воин? – Шепотом спросил он.

"Ох ты, - подумал я. – Одного, кажется, срубил".

- Ну, в армии служил, а что?

- Нет. – Чернорубашечник помотал головой. – Я имею в виду – воин Духа. Ты очень смело говорил с учителем. Как воин.

"Эх, слышал бы ты, мальчик, как воины разговаривают…"

Мальчик, между тем, продолжал:

- Я здесь набираюсь энергии. Но её тут мало. Я готовлюсь поступить к голландским розенкрейцерам. Меня мой духовный отец благословил…

- Постой-ка. Духовный отец у тебя какой веры?

"Чёрная рубашка" сделал удивленное лицо.

- Православный, конечно! Я православный! Я тут просто энергии набираюсь!

- И духовный отец благословил тебя поступать к… э-э… голландским розенкрейцерам?

- Ну да! Ну, я ему не сказал, конечно, на что конкретно… Просто попросил: "Отче, благословите на благое дело". Он и благословил, он добрый.

- Мощно. А от меня чего хочешь?

"Рубашка" включил в прищуре глаз "решимость" и "убедительность":

- Научишь меня тому, что знаешь?

"Опа".

- Тебе к тамплиерам твоим когда ехать?

- К розенкрейцерам, к голландским. Мне не надо к ним ехать. Они русские, просто голландской традиции, в Москве живут. Я к ним с сентября иду.

- Послушай, научись не размениваться учителями, хорошо? Смотри, и сюда ты ходишь, и духовник у тебя, и тамплиеры… Грыжу заработать не боишься? Не возьму я тебя. Иди вон, музицируй…

- Жаль. Извини.

- Ничего.

"Фух!"

"Ладно, - подумал я. – Божественная музыка, похоже, надолго. Пойду-ка я отсюда".

Потихоньку надев пальто, я выскользнул из зала, как мне показалось, незамеченным. Но уже на улице с криком "Стой!" меня нагнала та самая активная хиппушка.

- Стой! Зачем ты к нам приходил?! Зачем?!

Она кричала и не надела верхнюю одежду. Похоже, её я тоже немного вскрыл. Я ничего не отвечал и просто ждал, что она скажет ещё.

- Это нечестно – приходить к нам, быть с нами, но не чувствовать как мы! Зачем ты пришел, если ты не хочешь с нами чувствовать?! Зачем?!

Девочку зацепило, да. Скажу честно.

- Мне просто было интересно кое на что посмотреть. Я, если хочешь, исследователь.

На глазах у неё были слёзы. Впрочем, они были у неё с того момента, как гуру велел им обниматься.

- Ты шпион! Ты… ты использовал нас без нашего согласия! Ты… выходит, что ты всех нас изнасиловал!

"Ого".

- Девушка, потише с мечтами.

Я развернулся и пошёл прочь. Хиппушка ещё несколько раз крикнула мне вслед, что я шпион и насильник.



Через час я входил в здание "Телеторга". Эйч-ар Маша встретила меня в дверях.

- Петя, где ты был? Почему телефон выключил?

- Не семинаре по одностороннему обмену опытом. Все в сборе?

- Попробовал бы кто-нибудь уйти… - Она самодовольно ухмыльнулась.

- Отлично. Принеси мне, пожалуйста, метроном.


Я открыл дверь зала для тренировок. Передо мной выстроились продавцы-консультанты, офис-менеджеры, заведующие отделами, секретари… Я бросил пальто на рояль.


- Сегодня корпорация подарит вам возможность делать время длиннее, а сознание шире… Стали в круг…


Все посмотрели в мою сторону, как овцы на пастыря. Надо будет заведующим отделами потом на закрытом занятии рассказать о том, что их сознание изначально шире, чем "четыре" и "пять". Пусть чувствуют себя высшей кастой… Я запустил метроном.