Коми народный эпос
Солонка из бересты с орнаментом комиКоми (самоназв.; устар. назв. — зыряне) — народ, коренное население Республики Коми (292 тыс. ч.). Всего в России по данным 1995 г. проживает 336 тыс. ч. Верующие — православные. Язык коми–зырянский, относится к финно–угорским языкам (пермская ветвь). Письменность — на основе русского алфавита.
Младший Тынгос [1]
Жил–был один богатый человек, богатый человек [Младший Тынгос] жил–был. Много оленей имел он, тридцать чумов имел, много работников имел. Живут они. У него, [богатого человека], был зять.
Младший Тынгос живет,
Жену имел он,
Вторую жену купил.
Так живем–поживаем.
Так живя–поживая,
однажды на улице днем сидим. Вдруг айка–хозяин [Младший Тынгос] говорит: «Давай, дети, игру сыграем. Пас–знак поставьте в ста саженях, Тропалу–колотушку!»…
Отнес я.
Когда я отнес,
Хозяин [говорит]:
«Зять мой, попробуй выстрели,
Попадешь ли в пас–знак,
Зять мой, попробуй!»
Зять из передка нарт
Лук–стрелы достал.
Как только лук–стрелы достал,
Стрелу приладил,
Струну–тетиву натянул,
Пустил стрелу,
Возле самого снега
Та стрела
Тропалу–колотушку пополам расколола.
сын хозяина красных оленей,
Работник–хозяин,
Он снова,
снова отнес пас–знак на двести саженей. «Мой работник–хозяин, сын Хозяина Красных оленей, может, теперь ты начнешь [состязаться]?»
Он, [работник–хозяин], нехотя взял с нарты лук–стрелы.
Он выстрелил и тоже возле самого снега
в пас–знак попал.
«Давай еще на триста саженей пас–знак отнеси!»
На триста саженей
Отнесли пас–знак.
Теперь моя очередь [настала].
Тропалу–колотушку я тоже
пополам расколол,
Пополам
Расколол.
«Еще раз попробую!»
Три раза стрелял он и три доски расколол.
«Еще четвертую доску [знак–пас] отнеси
на пятьсот саженей!» Поставили [пас–знак].
Я стрелу выпустил,
прямо в тропалу–колотушку попал…
Я говорю:
«Хватит, —
Оказывается, все мы метко стреляем!» [2]
Зять и работник–хозяин тоже не обижены…
Завтра отправимся Царя убивать!
А то у нас ни хлеба, ни соли нет. Его, [царя], убьем, тогда хлеб будет, соль будет, вино будет, [все] добудем!»
Утро настало.
Я проснулся,
Амдер–подстилку отряхнул,
Крикнул: «Дети,
Дети, вставайте!
Вчера ведь я сказал:
Царя убивать поедем, хлеба и соли добудем!»
Все встали.
Приказ я отдал,
Кому [нарты] готовить,
А кому [нарты] готовить не надо,
тот не поедет с нами. Кто едет с нами, тот торопится, [тот, довольный, говорит]:
Те, кто остаются, те обижаются, [завидуют].
«Вы счастливые, вас берут!» — говорят те, которых не берут. Хозяин велел пригнать оленей, привязать олених к вожже…
Как только привязали,
Как только привязали,
Стали [ездовых оленей] запрягать.
Он, [хозяин говорит], остающимся [на стойбище]: «Пока мы не вернемся, никуда отсюда не трогайтесь. Пусть чумы тут стоят. Места не меняйте!»
Так едем мы,
Мы едем,
Целую неделю едем,
Ровная, как плаха, сопка
Перед нами показалась,
На ровную, как плаха, сопку
Мы взобрались.
На сопку они взобрались. Вперед я глянул. Ну беда! Прямо–таки солнце сверкает! А на самом деле это были церкви и дома. Целый город показался. В том городе большие люди жили [3].
вот мы и прибыли!»
Вперед направились…
Ближе к городу мы подъехали.
Аргиши–обозы,
аргиши–обозы в стороне мы оставили. Каменная стена виднеется.
вдребезги разнесем!»
А стрелами каменную стену
как вдребезги разнесешь?..
Мы стрелы пускаем,
Метко стреляем,
А стрелы от стены
Назад отскакивают,
Прямо над нашими головами
назад отскакивают. Каменную стену стрелами разве разнесешь?
Так мы стреляем,
Крики–стоны слышны,
То тут, то там крики–стоны.
Назад я гляжу:
…три человека осталось. Остальных из пищалей убили, мертвые лежат…
«Не бойтесь! Метко стреляйте! Скоро мы всех врагов прикончим, убьем!» [— так я товарищей подбадриваю].
Мои [товарищи] стреляют. А что сделают трое? Три человека, три стрелы! Все остальные работники убиты. Гляжу:
У солдат — у кого сабля, у кого винтовка [сверкает]. Я ни о чем не думаю. Несколько солдат я вроде бы тоже уложил. Черт знает. Один человек на меня накинулся. Я увернулся, на лыжи стал…
Недалеко отбежал,
Оглянулся:
Большой сильный русский солдат
За мной гонится,
Меня догоняет.
Мы долго бежали.
До реки добежали. Зима, а тает. Это течением снег сносит, так и несет. Полынья саженей двести или триста будет.
Сам думаю:
«Что делать?
Если мне суждено жить,
Пусть я эту реку перепрыгну! [5]
Я реку перепрыгнул,
На другой берег упал,
Назад оглянулся:
Русский [солдат] за мной
Гонится.
Вот какой преследователь.
Я стрелой его лоб прошиб, так он в реку и рухнул. Куда мне деваться?..
Всех моих, [там оставшихся],
Все равно убили.
Домой я отправился
К устью Неручи,
к устью Неручи, где наше стойбище было.
Я зашагал,
К Неруча–ю я прибыл,
Слышно, собаки лают,
Все на улицу высыпали.
Что же видят?
Собаки… [лают].
«Хозяин наш вернулся
Почему–то пешим,
На лыжах вернулся?»
Прыгая через реку, я как–то удержал лыжи, не уронил их.
Жена спрашивает:
«Почему пешим явился?
Или олени разбежались?»
Она думает, что няпои–олени разбежались! Жена в чуме оставалась, не знает, что случилось. Он рассказал ей о беде. Спрашивает жена: «Много ли пастухов в живых осталось?»
«Привести назад их не смог,
Хлеба–соли
Так мы и поели!
Я один едва спасся. Ой, беда, русский дошлым оказался. Какую широкую реку я перепрыгнул, а он за мной следом. Назад я не вернусь. Все равно мои товарищи убиты».
В хановей–птицу я оборотился [6],
В хановей–птицу я оборотился,
оборотился я в кречета, на место побоища полетел. Все там побито–разрушено. А он не человек ведь, а птица, поэтому, видимо, на него внимания никто не обратил, никто не опасался. Может, заметить и заметили…
Работник–хозяин…
там один работник–хозяин оставался. Другого–то работника–хозяина застрелили, на поле и погиб. Говорит зятю: «Никогда, дети мои, не пытайтесь царя убить, не отправляйтесь в ту сторону.
Нет на свете?»
Ну и смелые же [солдаты], а поймать меня все же не смогли.
Там мы стали жить–поживать. До сих пор на том месте живем.
Сын оленевода [7]
Однажды отправили солдат, [послов], за Ернатэтой, отправили их на конях.
«Ладно, я на ваших конях не поеду, я сам прибуду. Сам на оленях приеду».
А сам–то и не думал ехать. Снова спустя немалое время солдаты, [послы], за ним прибыли — три солдата на трех парах коней. Хотят везти его с собой. Один солдат схватил его за плечи, чтобы усадить в сани…
Те назад уехали.
Я снова не еду следом.
Снова прибыли,
Снова зовут.
В третий раз
Снова прибыли
Трое солдат,
Меня увезти хотят.
Один схватил Меня за плечи,
Хочет меня приподнять,
А я с места не двинулся.
Говорит [солдат] товарищу:
«Беда какой тяжелый!
Как такого–то [везти?]»
Я говорю им:
«Не возитесь со мной,
Сам прибуду».
Послушались меня, уехали назад. Они уехали назад, а я оленей велел пригнать…
Я оленей в загон загнал,
Оленью упряжку запряг.
Как только упряжку запряг,
Так сказал:
«Пока не вернусь,
С места не трогайтесь,
Ненадолго еду», —
Так я сказал
и в путь поскакал.
Как только туда я прибыл,
Сальеру
Так говорит мне [8]:
«Ернатэта, сын оленевода,
Очень долго ты собирался!»
Я так ответил:
«Не сразу понял я!
Что мне делать,
На войне–то Что мне делать?»
«Ну ладно, ночь поспишь,
а завтра поймешь».
Утро настало,
Как только утро настало,
На улицу я глянул:
Кругом люди собрались,
Ружья–пищали Так и сверкают,
Солдат много собралось.
В поход отправились.
Долго ли, коротко ли
По морскому берегу
Походом мы идем.
Коренной [певец] остановился, на море глядит: корабль с тремя мачтами плывет. Корабль с тремя мачтами прибыл и…
Как только на берег высыпали,
Стрелять начали
Прямо в нас.
Вскоре
Ни один человек на ногах
не остался стоять.
В обратный путь собираются,
Все вместе собираются…
Сигнал подали, а я в яму кинулся, в их одежду переоделся.
Следом бегу,
Руками размахиваю.
Те меж собой говорят:
«Гляди, товарища своего
Мы чуть не оставили на берегу,
Живым еще оказался».
Остановили корабль.
Я подбежал к берегу.
Как только подбежал к берегу,
(на корабль] взобрался,
Корабль поплыл
В обратный путь.
Так и плывем.
Долго ли мы плыли,
Город вдали показался,
Город на морском берегу,
[К городу] мы подплыли,
Как только подплыли,
У берега остановились.
Как только у берега остановились,
Все товарищи
Куда–то разбрелись,
Один я остался,
Ночь я спал.
Как только ночь проспал,
На другое утро —
Никого нигде нет.
А в городе том слышно,
Где–то кузнец кует [9].
Я подумал: видно, кузница близко, там кузнецы что–то куют. На шум кузницы я отправился…
В ту сторону отправился,
Белоголовый старик стоит.
О большой камень
Кувалдой
Стукнет,
Так тут же солдат [из–под кувалды]
Выскочит.
Старик вспотел.
Я говорю ему:
«Дедко, я помогу тебе!»
Отвечает тот:
«Ладно, помоги,
Если поможешь,
То помогай!»
Дал мне в руки Кувалду.
Раза три–четыре
Кувалдой о камень я стукнул.
Напоследок по голове самого [старика] я стукнул, череп вдребезги разнес…
На корабль,
В ту сторону отправился.
Думу думаю:
«Скоро ли соберутся?»
Мало–помалу
собираться начали, все собрались. Команда слышна — с якорей сняться,
Опять туда же прибыли,
Где я на корабль садился,
Туда же прибыли.
Как только мы прибыли,
Наверх я поднялся,
Следом идут.
На языке отца своего крикнул собравшимся [10]: «Не бойтесь!» — тем, которые из Салехарда прибыли, войску этому [я крикнул].
Кто на корабле прибыл,
Всех перестреляли,
А у меня в руках ничего нет.
Никакого оружия в руках нет. Чем стрелять? Ни один человек с корабля не сошел на сушу. Дал я команду:
«Давайте назад возвращаться. Теперь некого бояться. Теперь кузнеца, ковавшего солдат, больше нет».
К самому Сальеру.
Как только к нему прибыл,
Тот спрашивает:
«Что так быстро,
Быстро назад прибыли?»
Рассказал он Сальеру, как дело было. А остальные еще не прибыли.
Долго что–то едут.
Тут Сальеру говорить начал:
«Пусть прибудут».
Наконец прибыли. Отец мой сватает мне невесту. Тут и оленьи упряжки прискакали. Сальеру говорит:
«Ну и молодец ты, Ернатэта. Бери мою дочь замуж. Ты, оказывается, доброе дело сделал».
«Она в нашем чуме жить будет?»
«Ты сам от меня не уезжай. Меня заменишь, когда я состарюсь».
Так и остался [Ернатэта].
[2] Оказывается, все мы метко стреляем! — Устойчивый для местного эпоса образ испытания богатыря в меткости стрельбы, ловкости и силе перед тем, как он или его друзья отправляются на свершение подвигов.
[3] В том городе большие люди жили. — Подразумевается один из главных опорных центров колонизации северных европейских тундр — Пустозерск, возможно, Обдорск (Салехард).
[4] …Только груди сверкают. — Редкое упоминание в ижмо–колвинских эпических песнях о железных кольчугах и огнестрельном оружии, против которых приходится безуспешно бороться отряду яранов. Реалистически изображенная картина жестокой расправы царского воинского отряда над взбунтовавшимися местными кочевниками.
[5] …Пусть я эту реку перепрыгну! — В данном отрывке отчетливо сливаются фантастически–мифологические и историко–реалистические элементы: богатырь на какой–то момент осиливает противника при помощи характерного для ижмо–колвинского эпоса песенного заклинания–обращения к силам природы.
[6] В хановей–птицу я оборотился… — Прием сочетания реалистических деталей и мифологических мотивов чудесных превращений, мотив вещей птицы хановея. Хановей (ненец.) — кречет.
[7] Сын оленевода. Записано в мае 1972 г. в сел. Несь Архангельской обл. от И. Пичкова. Разновидность песенно–прозаического сказания. В основе его, по–видимому, лежат реальные факты колонизации тундры. Вместе с тем в подобных сказаниях заметно своеобразное сочетание историко–фактографического и сказочно–мифологического начал.
[8] …Сальеру так говорит мне… — Образу Сальеру в других ижмо–колвинских песнях соответствует образ Море Нырд хозяин (Хозяин Морского мыса). Сальеру (ненец.) — Хозяин Морского мыса.
[9] А в городе том слышно, // Где–то кузнец кует. — Эпический мотив чудесного кузнеца, выковывающего богатырские доспехи, людей, солдат и пр., встречается и в эпосе вымских коми–зырян.
[10] На языке отца своего крикнул собравшимся… — Смысл отрывка не вполне ясен: или Ернатета предупредил земляков о надвигающейся опасности, или он не сделал этого?
Добавлено: 17:57, 30 мая 2015
Зарегистрируйтесь или войдите - и тогда сможете комментировать. Это просто. Простите за гайки - боты свирепствуют.