Народ, придумавший Чебурашку и треугольную гитару, сдавайся!

Тезей

Мудрость Дедала

Оставим отца и сына в объятиях друг друга. События требуют нас на остров Крит, к царю Миносу. Минос был сыном Зевса и той финикиянки Европы, дочери даря Агенора, сестры Кадма, которую чудесный бык (его облик принял тогда громовержец) перевез из ее родины на этот, в то время еще очень дикий, остров. Здесь и родила она Миноса. Люди на "Крите, подобно диким зверям, ютились в пещерах и логовищах своих необозримых кипарисовых лесов. В то время как в материковой Элладе возникал город за городом, прививался гражданский строй жизни, охранялись права собственности, на Крите царствовал произвол сильного, никому не было обеспечено то, что он добыл ценою своего тяжелого труда.

Выросши, Минос решил положить этому конец. Он поднялся на Диктейскую гору, вошел в ее пещеру и горячей молитвой упросил своего отца спуститься к нему. И Зевс внял его молитве. В течение девяти лет спускался он к нему в пещеру. И когда, по прошествии этих девяти лет, Минос ее покинул, у него было девять скрижалей, исписанных законами, первыми в Элладе писаными законами. И память потомства прославила законодателя Миноса - "девятилетнего собеседника великого Зевса".

Выйдя из пещеры, Минос стал созывать сходы людей и спрашивать их, желают ли они подчиниться данным его отцом Зевсом законам. О законах этих он говорил им так красноречиво, что все были согласны. Он собрал людей из всеобщего разброда, поселил их в городах, предложил им выбрать носителей власти, чтобы они, выбранные ими, отныне повелевали ими, но не по своей прихоти, а во имя и в пределах закона. Сто городов возникли на большом и благодатном острове. Один из них, Кносс, сам Минос избрал своим местопребыванием. Леса Крита давали древесину на постройку кораблей. Вскоре и вся Эллада познала силу критского царя. Блистательный брак завершил счастье и величие его жизни: ему была дана женой Пасифая, дочь Солнца.

Пасифая и Минотавр. Роспись на блюде.

Но слишком великое счастье превосходит силы смертной природы. Минос возгордился, считая себя равным уже не людям, а богам. Его властная воля подчинила себе его ясный разум. Законодатель для других, он собственный произвол поставил законом для себя. Тогда Зевс послал ему страшное наказание. Жена Миноса Пасифая, воспылав страстью к быку, родила после ряда прекрасных детей уродливого младенца с человеческим телом, но бычьей головой.

Что было делать? Уродов у родителей отнимают власти, чтобы быстрой смертью пресечь их несчастную жизнь - если они не умирали сами. Над Миносом власти не было. Сам же он не мог истребить существа, которое считал своим сыном. А умирать урод вовсе не собирался, напротив, он рос в объеме и силе, гнушался растительной пищи, а всякому мясу предпочитал человеческое. И вместе с ним рос позор его родителей. Скрыть бы его, по крайней мере, чтобы хоть глаз людских не мозолил этот Минотавр - так, "быком Миноса", прозвали критяне это чудовище. Скрыть? Да. Но как?

Он обратился с этим вопросом к человеку, который уже был некоторое время гостем в его дворце - к Дедалу.

Дедал был родом из Афин. На Акрополе он устроил себе мастерскую и в ней занимался ваянием. Статуи уже до него умели делать. Но это были обрубки, чурбаны с ногами, как бы сросшимися между собой. Дедал первый внес некоторую жизнь в свои изваяния тем, что отделил у них ноги друг от друга. Нас бы он этим не удивил, но для тех времен и это было уже много, и афиняне с восхищением говорили про своего мастера, что он творит "ходящие" и даже "убегающие" статуи.

Среди его учеников самым способным был его родной племянник. Вначале Дедал радовался успехам юноши, но потом стал на них смотреть с завистью, тем более что и тот возгордился и стал пренебрежительно обращаться с дядей. Часто между ними возникали ссоры, и вот в одной из них Дедал схватил племянника и сбросил его со скалы Акрополя. Юноша испустил дух - и на Дедале лежала отныне скверна пролитой родной крови... Он должен был покинуть Афины и отправился на Крит, к Миносу, который и очистил его, и женил на критянке, родившей ему вскоре сына Икара.

Теперь Минос потребовал, чтобы Дедал выстроил для Минотавра особый дом. Дедал исполнил его желание. В новом доме срединное помещение было собственно жилищем чудовища, а ведущие к нему ходы были устроены с таким расчетом, чтобы человек из них обязательно попадал в срединное помещение, но из него уже никак не мог добраться до входной двери. Теперь Цель была достигнута: Минотавр был скрыт, и питание ему было обеспечено. Дверь Лабиринта - так был назван дом блужданий - была все время открыта; в любопытных, понятно, недостатка не было - они, войдя, попадали в пасть Минотавру, а если кому и удавалось спастись от него, он все равно не мог покинуть здания и рассказать людям об его ужасах, а умирал с голоду в его запутанных темных ходах.

Прошло много лет. Жена Дедала умерла, его сын Икар подрос. Ладить с Миносом становилось все труднее - он и так был властен, а старость и бегство дочери, о которой вскоре узнаем, сделали его совсем угрюмым и недоступным. Дедал просил отпустить его, но Минос об этом и слышать не хотел: художник был ему нужен, и он строго запретил своим подданным принимать его у себя, а тем более перевозить куда бы то ни было на корабле. И видел Дедал, что ему всю жизнь придется провести на ставшем ему ненавистным острове. Часто стоял он на морском берегу, завидовал тучам небесным, свободно гулявшим по ясной лазури, завидовал вольным птицам, которые могли подняться с острова и полететь куда угодно.

Дедал и Икар. Римский барельеф.

Да, птица может, а человек нет. Почему? Природа не дала ему ее крыльев. Так что же? Она не дала ему также и косматой шкуры зверя, чтобы спасаться от стужи,- а ведь сделал он себе платье. Она не дала ему острых когтей, чтобы защищаться от врага, - а ведь сделал он себе меч. Отчего же ему не сделать себе крыльев? И стал художник мечтать и мечтать, работать и работать, пока не домечтался и не доработался до того, что ему нужно было. Немало потратил он и перьев, и воску, и еще мало ли чего, но цели он достиг - и две пары огромных крыльев покрыли пол его заповедной мастерской. Конечно, чтобы ими управлять, требовались огромные силы. Но люди тогда вообще были не те, что ныне.

Еще до зари перенесли Дедал и Икар крылья на берег морской и там только их надели.

- Следуй за мной, мой сын, - учил старик юношу, - не слишком низко, чтобы перья не отяжелели от морской сырости, но и не слишком высоко, чтобы солнце не растопило их воска. Средний путь и здесь самый надежный.

И они полетели на запад, все на запад. Вначале все шло прекрасно. Птицы дивились новым товарищам, дельфины высовывали острые морды из пучины морской. Чем дальше они летели, тем больше радовался Дедал своему изобретению. На запад, все на запад! Но Икару, вначале следовавшему наставлениям отца, мало-помалу его осторожность надоела. Молодость вообще трудно понимает выгоды и разумность среднего пути. Там, в высоте, и воздух чище, и солнце ярче - любо ему было туда взлетать взапуски с реющими орлами и плывущими тучами. И случилось то, что предвидел отец: воск его перьев растаял от слишком горячих лучей, перья посыпались, и бедный Икар стремительно полетел в морскую пучину.

Дедал один достиг сицилийского берега. Первое, что он сделал, насыпал могилу для погибшего в море сына, чтобы его душа имела пристанище на земле. Так эллины всегда поступали для упокоения погибших в море.

Исполнив долг благочестия, Дедал подумал и о том, чтобы найти пристанище также и для себя. Конечно, такого мастера все бы приняли охотно, но Дедал, боявшийся преследования со стороны Миноса, нарочно избегал больших городов. Он обратился в маленький городок Камик и был радушно принят его царем Кокалом и его дочерьми, которым он вскоре изготовил столько диковинных украшений, что те только диву давались.

Дедал угадал верно: Минос не думал мириться с его побегом. От рыбаков он узнал, что они с сыном улетели на запад. "Значит, в Сицилию",- сказал он себе... Взяв для большей внушительности часть своего флота с собою, он тоже отправился в Сицилию и принялся искать мастера. Тут-то предосторожность Дедала и дала свои плоды. Где-где, а в этом маленьком Камике Минос его не подозревал. Но он не отчаивался. Он снарядил глашатая и велел ему трубить повсюду: "Царь Минос обещает столько-то золота тому, кто разрешит поставленную им задачу".

А задача состояла в том, чтобы, отломав острый конец домика улитки, продеть нитку через его круглые ходы, не повредив перегородок.

Захотелось и Кокалу получить царское золото. "Недаром же, - думал он, - дал я приют величайшему в мире искуснику". Он обратился к Дедалу. Не выдержала соблазна душа изобретателя.

- Нет ничего проще, - сказал он царю.

Поймав муравья, он прицепил к его спине нитку и впустил его через дырку в нижнем конце пустого домика улитки. Муравей пополз по извилинам, протягивая нитку за собой, пока не вышел через его широкое верхнее отверстие. Кокал отправил раковину с продетой ниткой к Миносу и получил награду. "Теперь я знаю, где Дедал", - подумал тот.

Вскоре после этого старый царь сам отправился к Кокалу и напрямик потребовал выдачи его гостя. Не осмелился властитель маленького Камика прекословить тому, к услугам которого были силы стоградного Крита.

- Ну, теперь спасайте меня! - сказал мастер царевнам.

- И спасем! - ответили те.

Высокого посетителя необходимо было угостить, а перед угощением предложить ему теплую ванну. Царевны сами приготовили Миносу купель, поставили перед ним и сосуд с холодной водой. Выкупавшись, Минос пожелал окатиться. Но пока он купался, царевны сумели незаметно подменить сосуд. Он вылил себе на голову целую волну кипятку - и бездыханный упал на землю.

Так бесславно кончил свою долгую жизнь, первый законодатель Эллады - "девятилетний собеседник Зевса"! Не внешний враг сломал его силу, а его собственный произвол - ибо он ставил себя выше им же данных законов.