Ночь, Луна, Заря и Солнце

Бог солнца Гелиос. Мраморный барельеф из Трои

Медленно едет по небу в своей колеснице, запряженной черными конями, богиня Ночь - Нюкта. Своим темным покровом закрыла она землю. Тьма окутала все кругом. Вокруг колесницы богини Ночи толпятся звезды и льют на землю свой неверный, мерцающий свет - это юные сыновья богини Зари-Эос и Астрея. Много их, они усеяли все ночное темное небо. Вот как бы легкое зарево показалось на востоке. Разгорается оно все сильнее и сильнее. Это восходит на небо богиня Луна - Селена. Круторогие быки медленно везут ее колесницу по небу. Спокойно, величественно едет богиня Луна по небу в своей длинной белой одежде, с серпом луны на головном уборе. Она мирно светит на спящую землю, заливая все серебристым сиянием. Объехав небесный свод, богиня Луна спустится в глубокий грот горы Латма в Карии. Там лежит погруженный в вечную дремоту прекрасный Эндимион¹. Любит его Селена. Она склоняется над ним, ласкает его и шепчет ему слова любви. Но не слышит ее погруженный в дремоту Эндимион, потому так печальна Селена, и печален свет ее, который льет она на землю ночью.

Все ближе утро. Богиня Луна уже давно спустилась с небосклона. Чуть посветлел восток. Ярко загорелся на востоке предвестник зари Эос-форос - утренняя звезда. Подул легкий ветерок. Все ярче разгорается восток. Вот открыла розоперстая богиня Заря-Эос ворота, из которых скоро выедет лучезарный бог Солнце-Гелиос. В ярко-шафранной одежде, на розовых крыльях взлетает богиня Заря на просветлевшее небо, залитое розовым светом. Льет богиня из золотого сосуда на землю росу, и роса осыпает траву и цветы сверкающими, как алмазы, каплями. Благоухает все на земле, всюду курятся ароматы. Проснувшаяся земля радостно приветствует восходящего бога Солнце-Гелиоса.

На четверке крылатых коней в золотой колеснице, которую выковал бог Гефест, выезжает на небо с берегов Океана лучезарный бог. Верхи гор озаряют лучи восходящего солнца, и они высятся, как бы залитые огнем. Звезды бегут с небосклона при виде бога солнца, одна за другой скрываются они в лоне темной ночи. Все выше поднимается колесница Гелиоса. В лучезарном венце и в длинной сверкающей одежде едет он по небу и льет свои живительные лучи на землю, дает ей свет, тепло и жизнь.

Совершив свой дневной путь, бог солнца спускается к священным водам Океана. Там ждет его золотой челн, в котором он плывет назад к востоку, в страну солнца, где находится его чудесный дворец. Бог солнца ночью там отдыхает, чтобы взойти в прежнем блеске на следующий день.

Фаэтон

Только раз нарушен был заведенный в мире порядок, и не выезжал бог солнца на небо, чтобы светить людям. Это случилось так. Был сын у Солнца-Гелиоса от Климены, дочери морской богини Фетиды, имя ему было Фаэтон. Однажды родственник Фаэтона, сын громовержца Зевса Эпаф, насмехаясь над ним, сказал:

- Не верю я, что ты - сын лучезарного Гелиоса. Мать твоя говорит неправду. Ты - сын простого смертного.

Разгневался Фаэтон, краска стыда залила его лицо; он побежал к матери, бросился к ней на грудь и со слезами жаловался на оскорбление. Но мать его, простерши руки к лучезарному солнцу, воскликнула:

- О, сын! Клянусь тебе Гелиосом, который нас видит и слышит, которого и ты сам сейчас видишь, что он - твой отец! Пусть лишит он меня своего света, если я говорю неправду. Пойди сам к нему, дворец его недалеко от нас. Он подтвердит тебе мои слова.

Фаэтон тотчас отправился к своему отцу Гелиосу. Быстро достиг он дворца Гелиоса, сиявшего золотом, серебром и драгоценными камнями. Весь дворец как бы искрился всеми цветами радуги, так дивно украсил его сам бог Гефест. Фаэтон вошел во дворец и увидал там сидящего в пурпурной одежде на троне Гелиоса. Но Фаэтон не мог приблизиться к лучезарному богу, его глаза - глаза смертного - не выносили сияния, исходящего от венца Гелиоса. Бог солнца увидал Фаэтона и спросил его:

- Что привело тебя ко мне во дворец, сын мой?

- О, свет всего мира, о, отец, Гелиос! Только смею ли я называть тебя отцом? - воскликнул Фаэтон. - Дай мне доказательство того, что ты - мой отец. Уничтожь, молю тебя, мое сомненье.

Гелиос снял лучезарный венец, подозвал к себе Фаэтона, обнял его и сказал:

- Да, ты - мой сын; правду сказала тебе мать твоя, Климена. А чтобы ты не сомневался более, проси у меня что хочешь, и клянусь водами священной реки Стикса, я исполню твою просьбу.

Едва сказал это Гелиос, как Фаэтон стал просить позволить ему поехать по небу вместо самого Гелиоса в его золотой колеснице. В ужас пришел лучезарный бог.

- Безумный, что ты просишь! - воскликнул Гелиос. - О, если бы мог я нарушить мою клятву! Ты просишь невозможное, Фаэтон. Ведь это тебе не по силам. Ведь ты же смертный, а разве это дело смертного? Даже и бессмертные боги не в силах устоять на моей колеснице. Сам великий Зевс-громовержец не может править ею, а кто же могущественнее его. Подумай только: вначале дорога так крута, что даже мои крылатые кони едва взбираются по ней. Посередине она идет так высоко над землей, что даже мной овладевает страх, когда я смотрю вниз на расстилающиеся подо мной моря и земли. В конце же дорога так стремительно опускается к священным берегам Океана, что без моего опытного управления колесница стремглав полетит вниз и разобьется. Ты думаешь, может быть, встретить в пути много прекрасного. Нет, среди опасностей, ужасов и диких зверей идет путь. Узок он; если же ты уклонишься в сторону, то ждут тебя там рога грозного тельца, там грозит тебе лук кентавра, яростный лев, чудовищные скорпион и рак². Много ужасов на пути по небу. Поверь мне, не хочу я быть причиной твоей гибели. О, если бы ты мог взглядом своим проникнуть мне в сердце и увидеть, как я боюсь за тебя! Посмотри вокруг себя, взгляни на мир, как много в нем прекрасного! Проси все, что хочешь, я ни в чем не откажу тебе, только не проси ты этого. Ведь ты же просишь не награду, а страшное наказание.

Но Фаэтон ничего не хотел слушать; обвив руками шею Гелиоса, он просил исполнить его просьбу.

- Хорошо, я исполню твою просьбу. Не беспокойся, ведь я клялся водами Стикса. Ты получишь, что просишь, но я думал, что ты разумнее, - печально ответил Гелиос.

Он повел Фаэтона туда, где стояла его колесница. Залюбовался ею Фаэтон; она была вся золотая и сверкала разноцветными каменьями. Привели крылатых коней Гелиоса, накормленных амврозией и нектаром. Запрягли коней в колесницу. Розоперстая Эос открыла врата солнца. Гелиос натер лицо Фаэтону священной мазью, чтобы не опалило его пламя солнечных лучей, и возложил ему на голову сверкающий венец. Со вздохом, полным печали, дает Гелиос последние наставления Фаэтону:

- Сын мой, помни мои последние наставления, исполни их, если сможешь. Не гони лошадей, держи как можно тверже вожжи. Сами побегут мои кони. Трудно удержать их. Дорогу же ты ясно увидишь по колеям, они идут через все небо. Не подымайся слишком высоко, чтобы не сжечь небо, но и низко не опускайся, не то ты спалишь всю землю. Не уклоняйся, помни, ни вправо, ни влево. Путь твой как раз посередине между змеей и жертвенником³. Все остальное я поручаю судьбе, на нее одну я надеюсь. Но пора, ночь уже покинула небо; уже взошла розоперстая Эос. Бери крепче вожжи. Но, может быть, ты изменишь еще свое решение - ведь оно грозит тебе гибелью. О, дай мне самому светить земле! Не губи себя!

Но Фаэтон быстро вскочил на колесницу и схватил вожжи. Он радуется, ликует, благодарит отца своего Гелиоса и торопится в путь. Кони бьют копытами, пламя пышет у них из ноздрей, легко подхватывают они колесницу и сквозь туман быстро несутся вперед по крутой дороге на небо. Непривычно легка для коней колесница. Вот кони мчатся уже по небу, они оставляют обычный путь Гелиоса и несутся без дороги. А Фаэтон не знает, где же дорога, не в силах он править конями. Взглянул он с вершины неба на землю и побледнел от страха, так далеко под ним была она. Колени его задрожали, тьма заволокла его очи. Он уже жалеет, что упросил отца дать ему править его колесницей. Что ему делать? Уже много проехал он, но впереди еще длинный путь. Не может справиться с колесницей Фаэтон, он не знает их имен, а сдержать их вожжами нет у него силы. Кругом себя он видит страшных небесных зверей и пугается еще больше.

Есть место на небе, где раскинулся чудовищный, грозный скорпион, - туда несут Фаэтона кони. Увидал несчастный юноша покрытого темным ядом скорпиона, грозящего ему смертоносным жалом, и, обезумев от страха, выпустил вожжи. Еще быстрее понеслись тогда кони, почуяв свободу. То взвиваются они к самым звездам, то, опустившись, несутся почти над самой землей. Сестра Гелиоса, богиня луны Селена, с изумлением глядит, как мчатся кони ее брата без дороги, никем не управляемые, по небу. Пламя от близко опустившейся колесницы охватывает землю. Гибнут большие, богатые города, гибнут целые племена. Горят горы, покрытые лесом: двуглавый Парнас, тенистый Киферон, зеленый Геликон, горы Кавказа, Тмол, Ида, Пелион, Осса⁴. Дым заволакивает все кругом; не видит Фаэтон в густом дыму, где он едет. Вода в реках и ручьях закипает. Нимфы плачут и прячутся в ужасе в глубоких гротах. Кипят Евфрат, Оронт, Алфей, Эврот⁵ и другие реки. От жара трескается земля, и луч солнца проникает в мрачное царство Аида. Моря начинают пересыхать, и страждут от зноя морские божества. Тогда поднялась великая богиня Гея-Земля и громко воскликнула:

- О, величайший из богов, Зевс-громовержец! Неужели должна я погибнуть, неужели погибнуть должно царство твоего брата Посейдона, неужели должно погибнуть все живое? Смотри! Атлас едва уже выдерживает тяжесть неба. Ведь небо и дворцы богов могут рухнуть. Неужели все вернется в первобытный Хаос? О, спаси от огня то, что еще осталось!

Зевс услышал мольбу богини Геи, грозно взмахнул он десницей, бросил свою сверкающую молнию и ее огнем потушил огонь. Зевс молнией разбил колесницу. Кони Гелиоса разбежались в разные стороны. По всему небу разбросаны осколки колесницы и упряжь коней Гелиоса.

А Фаэтон, с горящими на голове кудрями, пронесся по воздуху, подобно падающей звезде, и упал в волны реки Эридана⁶, вдали от своей родины. Там гесперийские нимфы подняли его тело и предали земле. В глубокой скорби отец Фаэтона, Гелиос, закрыл свой лик и целый день не появлялся на голубом небе. Только огонь пожара освещал землю.

Долго несчастная мать Фаэтона, Климена, искала тело своего погибшего сына. Наконец нашла она на берегах Эридана не тело сына, а его гробницу. Горько плакала неутешная мать над гробницей сына, с ней оплакивали погибшего брата и дочери Климены, гелиады. Скорбь их была безгранична. Плачущих гелиад великие боги превратили в тополи. Стоят тополи-гелиады, склонившись над Эриданом, и падают их слезы-смола в студеную воду. Смола застывает и превращается в прозрачный янтарь.

Скорбел о гибели Фаэтона и друг его Кикн. Его сетования далеко разносились по берегам Эридана. Видя неутешную печаль Кикна, боги превратили его в белоснежного лебедя. С тех пор лебедь Кикн живет на воде, в реках и широких светлых озерах. Он боится огня, погубившего его друга Фаэтона.

Примечания:

Фаэтон
(вариант)

С незапамятных времен установился в мире такой порядок. Богиня ночи Никта проезжает по небосклону в колеснице, запряженной черными конями, и закрывает землю своим черным покрывалом. Вслед ей белые круторогие быки медленно влекут колесницу богини луны Селены. Селена заливает все вокруг серебристым сиянием. Объехав небесный свод, опускается она в глубокий грот.

Тогда чуть светлеет восток и появляется на небе утренняя звезда Фосфорос - предвестница зари.

Ярче разгорается восток - это богиня зари Эос открывает ворота богу солнца Гелиосу.

Гелиос выезжает на небо с берегов океана в пурпурно-золотых одеждах, в огненной колеснице, запряженной четверкой крылатых коней. Чем выше поднимается колесница Гелиоса на небосклон, тем больше льется на землю тепла и света. Совершив свой путь по небосклону, опускается Гелиос к водам океана. Там его ждет золотой челн, в котором он плывет к востоку в свой роскошный дворец. Пока небосклон объезжает богиня Никта, Гелиос отдыхает. А когда богиня Эос на розовых крыльях взлетает на розовое небо, Гелиос уже в полном блеске готов повторить предназначенный ему путь.

Только раз нарушен был заведенный в мире порядок. И виновник этого - Фаэтон.

Он был прекрасен, как бог, - молодой, жизнерадостный и самоуверенный Фаэтон, сын бога солнца Гелиоса и океаниды Климены. Не было ничего, что он считал бы недоступным для себя; не было такого дела, которое он не взялся бы разрешить. Все казалось Фаэтону возможным и легким-в особенности тогда, когда ему предоставлялся случай продемонстрировать людям свою красоту и ловкость.

Люди часто ворчали, когда Фаэтон мчал по улице в своей золоченой колеснице, запряженной четверкой вороных коней. И было почему: колесница эта неслась как ветер, горе тому, кто попал бы под ее колеса. Да и сам Фаэтон, что стоял в ней, едва удерживая вожжи в напряженных руках, легко мог расшибиться. Но юноша только смеялся:

- О, да ничего я не боюсь! Вы лучше поглядите, как я умею управлять лошадьми! Кто сможет сделать это лучше, чем я?

Смеясь, он обнажал в улыбке свои белые зубы. Золотистые кудри буйно вились на его голове, румянец покрывал щеки, ясные глаза лукаво поблескивали из-под длинных загнутых ресниц. Да, Фаэтон был так красив, что нельзя было долго сердиться на него.

Сам юноша давно уже привык, что ему все прощали; привык он и к тому, что ему неизменно везло в любом деле. А если что у него не получалось, Фаэтон лишь пожимал плечами и улыбался, говоря:

- Мне что-то помешало. Иначе я наверняка сделал бы и это. Ведь я - сын самого бога солнца, светлого Гелиоса.

Его мать, океанида Климена, частенько говорила ему:

- Нельзя быть таким самоуверенным, Фаэтон! Тебе везет, это правда. Но не все в жизни зависит от везения. Ты должен больше думать о том, что намереваешься сделать. Иначе тебе придется хлебнуть немало горя, сын мой.

А Фаэтон только смеялся в ответ: ее слова казались ему лишними и нелепыми. Как это может ему не посчастливиться? Ему, Фаэтону, который привык к успеху, привык, что на него никто никогда не сердится, - стоит ему лишь слегка улыбнуться...

Только однажды Фаэтон нахмурился. Это случилось, когда один из его приятелей, насмешливый Эпаф, сказал ему пренебрежительно:

- Ты говоришь, Фаэтон, что ты сын бога Гелиоса? А почему я должен тебе верить? Кто может доказать, что это правда?

Фаэтон рассердился. Он хотел ответить Эпафу колко, остроумно, но не нашел подходящих слов, И правда, как доказать, что он сын Гелиоса?

Озабоченный, прибежал он к матери и рассказал ей о своей обиде. Он сердился, плакал, никак не мог успокоиться, пока мать не сказала ему:

- Сын мой! Клянусь тебе, что ты сын бога Гелиоса. А если ты хочешь удостовериться в этом - иди сам во дворец твоего отца, который находится у восхода солнца. Твои кони быстро довезут тебя туда. Увидишь, как будет тебе рад Гелиос.

Встретиться с великим отцом - с самим богом Гелиосом?.. От этой мысли сердце радостно забилось в груди Фаэ
тона. Он выбежал из дому, тотчас же запряг коней и умчался. Только успел крикнуть Эпафу:

- Жди, Эпаф! Чаще гляди на небо, на сияющее солнце! Ты вскоре увидишь там доказательство того, что я сын Гелиоса.

Далеко на востоке, еще дальше, чем сказочная страна Индия, стоит на высокой горе огромный дворец бога Гелиоса. Фаэтон сразу узнал этот дворец. Да разве же можно было бы ошибиться?

Огромнейшие чертоги с высокими стройными колоннами сияют огнем, золотом и самоцветами. Высокая крыша из снежно-белой слоновой кости, а широкие золотые ворота выкованы для Гелиоса собственноручно божественным кузнецом Гефестом. На них изображены были земли, море и небо. В воде плавали и резвились рыбы и морские твари; удивительные морские боги качались на вспененных волнах. На земле были и огромные города с их жителями, и густые леса со зверями и птицами, реками и нимфами. А на небе сияли звезды - шесть созвездий справа и шесть слева.

Долго стоял Фаэтон перед воротами, рассматривая чудесные узоры. Да, прекрасным и дивным был дворец его отца! А что же находится там, внутри? Скорей, скорей туда, в чертоги Гелиоса!

Фаэтон вбежал в огромный зал - и остановился, ослепленный.

Нестерпимое сияние лилось от трона Гелиоса, слепящее сияние, которое не могли выдержать глаза никого из смертных. Фаэтон закрыл глаза руками и подождал немного, пока глаза его привыкали к такому сиянию. И только после этого, издали, не приближаясь к трону, он сквозь пальцы с опаскою поглядел на Гелиоса.

В пурпурной одежде, блестящий и сияющий, сидел бог на своем троне, усыпанном самоцветами.

Фаэтон стоял, ошеломленный дивным зрелищем. Оно было настолько величественным, что даже он, находчивый и самоуверенный, растерялся. Неужели этот могучий сияющий бог - его отец?

Но Гелиос уже приметил юношу своим всевидящим оком, от которого ничто не ускользало. Он сразу узнал его и ласково и радостно спросил:

- Что привело тебя сюда, Фаэтон? Что ищешь ты в чертогах своего отца? Подойди ко мне, я рад видеть тебя.

Обрадованный Фаэтон бросился к трону Гелиоса. Он припал к краю пурпурного одеяния Гелиоса, не решаясь поднять глаза.

- Не бойся, сын мой, - продолжил Гелиос. - Я позволяю тебе глядеть на меня. Ты достоин того, чтобы называться моим сыном, прекрасный юноша. Вот тебе мой первый подарок!

Произнеся это, Гелиос снял со своей головы лучистый блестящий венец и возложил его на голову взволнованного юноши. Только теперь Фаэтон стал понемногу приходить в себя. К нему постепенно стала возвращаться его расторопность, живость, спокойствие. Да, действительно, он сын Гелиоса! И ему было чем гордиться!

- Светлый отец мой, - сказал он Гелиосу. - Я счастлив, что увидел тебя и узнал твою ласку. Ведь на земле нашлись такие люди, которые не верили мне, когда я говорил, что мой отец - великий Гелиос.

Бог нахмурился.

- Если кого-то из смертных не убеждает в этом твоя божественная красота, то я сделаю иначе, и уж тогда никто не усомнится, - произнес он решительно. - Скажи мне, сын, что бы ты хотел получить от меня? Клянусь: я исполню любую твою просьбу. Даю тебе слово могущественного бога сделать все, что ты захочешь.

Юноша задумался. О чем попросить? Он стоял перед троном Гелиоса уже совсем таким, каким был всегда, - бесстрашным и самоуверенным. О чем же попросить?

И вдруг Фаэтон вспомнил, как крикнул Эпафу, чтобы тот чаще поглядывал на небо, на солнце. Вот что он попросит.

Сложив умоляюще руки, Фаэтон сказал:

- Ясный мой отец! Верно ли, что ты каждое утро выезжаешь в своей огненной колеснице, запряженной крылатыми конями, на небо? Ты объезжаешь на этой колеснице все небо, ты все видишь - и тебя, могучего Гелиоса, тоже видят все?..

- Да, - ответил Гелиос.

- Позволь мне один только раз проехать по небу в твоей колеснице вместо тебя! - продолжал Фаэтон. - Тогда все увидят, что я действительно твой сын, и никто никогда не посмеет оскорбить меня своим сомнением!

Вздрогнул Гелиос и пожалел, что дал Фаэтону неосторожную клятву. Но разве думал он, что просьба сына окажется такой неразумной? Взволнованный бог обратился к пылкому юноше:

- Сын мой, откажись от такой просьбы! Я не могу не выполнить ее после того, как дал клятву. Но то, что ты требуешь, тебе не под силу. Ты еще молод, ты не понимаешь этого. Даже боги, даже сам громовержец Зевс не решился бы выехать на небо на моей солнечной колеснице, потому что лишь я один умею править крылатыми конями...

- И я смогу, - торопливо сказал Фаэтон. - Посмотри, какие у меня прекрасные вороные кони, запряженные в колесницу, на которой я приехал к тебе.

- Нет, мои кони совсем другие, - печально покачал головой Гелиос, - огненные, неудержимые кони, которые привыкли к моей руке. Кроме того, подумай, как тяжел путь моей солнечной колесницы: ты не сможешь найти его на небе. Сын мой, утром этот путь круто поднимается вверх. В полдень он достигает страшной высоты - даже я гляжу оттуда со страхом на землю и море. А вечером путь так неудержимо падает вниз, что я и сам едва не падаю с колесницы...

- Если не падаешь ты, мой светлый отец, то не упаду и я, твой сын, - ответил Фаэтон.

Он уже представил мысленно удивленное лицо Эпафа, который глазам своим не верит, увидев в огненной колеснице Гелиоса его, Фаэтона. Тогда уж Эпаф ничего не посмеет говорить!

Еще печальней покачал головой Гелиос, кляня себя за неосторожное обещание. Как переубедить этого самонадеянного юношу? Если он не изменит свое решение, Гелиос вынужден будет выполнить свою клятву.

- Последний раз прошу тебя, сын мой, - вновь обратился Гелиос к Фаэтону, - не настаивай на своей просьбе. Одумайся! Я не понимаю, что тянет тебя туда, в небо. Быть может, ты рассчитываешь найти там прекрасные леса, города, дворцы?.. Нет, сын мой, там нет ничего подобного. Там только страшные звери, один вид которых наводит ужас. Там ждут неосторожного путешественника гигантские чудища - Бык с длинными острыми рогами, Стрелец с отравленными стрелами, налаженными в тугом луке, Лев, который выслеживает путника, чтобы проглотить его, Скорпион с кривым страшным жалом, Рак с твердыми, как железо, клешням", чудовищный Козерог... Откажись от своего безрассудного желания! Перед тобой весь мир - выбери себе что-нибудь другое, умоляю тебя!

Но ничто уж не могло повлиять на упрямца. Он хотел только одного: показаться Эпафу в солнечной колеснице, показаться на небе в лучистом венце бога Гелиоса всем, кто знал его. Только это пылкое желание осталось в сердце Фаэтона, и он не обращал внимания на отцовы предостережения. Да разве они не похожи на те, что не раз делала ему мать? Стоит ли слушать их? Фаэтону всегда везло - повезет и в этот раз!

Горько вздохнул бог Гелиос. Как он сокрушался, что дал сыну такое обещание: ведь теперь он вынужден выполнить его!

Выйдя из дворца, Гелиос подвел Фаэтона к солнечной колеснице. Была она так прекрасна, что юноша затрепетал от радости, что поедет на ней. Из чистого червонного золота были сделаны ее большие колеса, из блестящего серейра - изогнутые диковинные спицы; по всей колеснице рассыпаны самоцветы - алмазы, рубины, изумруды.

Но не было времени рассматривать колесницу. Богиня утренней зари Эос уже открыла пурпурные ворота восхода. В пурпуре рассвета исчезали мерцающие ночные звезды и таяла утренняя звезда.

Как зачарованный, глядел на все это Фаэтон. Тем временем Гелиос увидел уже, как зарумянились зарею земля и небо.

- Пора, пора! - молвил он. - Запрягайте крылатых коней.

По его знаку из конюшни вывели четверку крылатых огненных коней и впрягли в колесницу. Восемь служителей держали вожжи и едва удерживали коней, откормленных небесною амброзией. Гелиос глянул на коней, перевел свой взгляд на Фаэтона и в последний раз обратился к нему:

- Перемени свое решение, сын! Уже пора ехать, земля и небо ждут появления дневного светила. Откажись от неразумного путешествия, опасного и страшного. Лучше поеду я сам...

Но Фаэтон, не слушая отца, весело вскочил в колесницу. Он думал сейчас лишь о том, успел ли проснуться Эпаф, чтобы увидеть его выезд на небо. Лучистый венец Гелиоса сиял на его голове; уверенной рукой схватил Фаэтон вожжи и подал знак открыть ворота:

- Я еду, светлый отец мой! Я еду!

Широко растворились ворота - и
огненные кони, не сдерживаемые более служителями, рванулись вперед. Еще висел в воздухе легкий туман. Кони бодро пробили его могучими своими телами, вылетая на хорошо знакомую им небесную дорогу. Однако они сразу почувствовали, что колесница очень легкая. Ведь в ней стоял не мощный бог Гелиос, а стройный и тонкий юноша. Почувствовали они и то, что правит ими не крепкая рука бога Гелиоса, а чья-то неуверенная рука. Кони оглянулись и увидели в колеснице Фаэтона. Тогда своенравные животные резко свернули с дороги.

Заметив это, Фаэтон побледнел: ведь никогда до сих пор он не бывал на небе, не знал, куда ехать, как найти верный путь. А крылатые кони летели уже куда-то, сильно раскачивая колесницу, которая едва не опрокинулась.

Испугавшись и сразу потеряв обычную самоуверенность, юноша в отчаянии направлял коней то вправо, то влево. Но нигде не видел дороги. Он взглянул вниз - и зажмурил глаза. Где-то далеко внизу была земля, так далеко, что между нею и Фаэтоном плыли белые тучи. Колесница качнулась еще сильнее, и Фаэтон едва не выпал из нее. Он удержался, лишь ухватившись за края ее. Но теперь он уже совсем не был способен править и искать правильную дорогу. От ужаса у него дрожали колени, перед глазами все кружилось.

"Ах, почему я не послушался светлого Гелиоса, зачем я поехал на солнечной колеснице! - подумал он в отчаянии. - Лучше бы я никогда не знал ничего о своем происхождении, лучше бы никогда не появлялся во дворце отца!.."

Но уже было поздно. Не зная, что делать, Фаэтон не осмеливался даже касаться вожжей, не останавливал и не погонял коней. Они сами летели в небесном просторе. А юноша лишь держался за край колесницы, чтобы не выпасть из нее.

Вот уже колесница достигла голубой небесной высоты. Земля исчезла за тучами - и вдруг Фаэтон увидел вблизи страшных чудищ, о которых говорил ему, предостерегая, бог Гелиос,

Гигантский Скорпион нацеливался на Фаэтона изогнутым ядовитым жалом и поразил бы его, если бы кони, испугавшись чудовища, не кинулись в сторону. Скорпион уже остался далеко позади, а юноша все еще дрожал от страха.

Теперь кони не разбирали дороги. Спасаясь от Скорпиона, они бросились к Раку, который уже раскрыл свои острые кривые клешни, чтобы схватить ими добычу. И вновь кони рванулись вбок и внезапно приблизились к Быку, который, наклонив могучую голову, с налитыми кровью глазами, нацеливался на Фаэтона длинными рогами.

Вконец перепуганные кони бросались влево и вправо, вверх и вниз. И всюду их поджидали ужасные чудовища, которые пытались схватить колесницу. Тут кони взметнулись высоко вверх, в небесный эфир, где несчастного Фаэтона охватил ледяной холод. И сразу вслед за этим они слетели вниз, почти до самой земли, обжигая на своем пути облака, Огненная колесница летела над землей и водой, над лесами и городами, над пустынями и морями. А в ней летел Фаэтон, страшась выглянуть из нее, уцепившись посиневшими от натуги руками за края колесницы.

Колесница летела все дальше и дальше - без пути, без дороги, - куда несли ее перепуганные кони. От нее полыхало нестерпимым жаром. Занимались пламенем вершины гор, глубокие расщелины кромсали сухую землю, вмиг засыхала трава, полыхали деревья и поля, гибли от жары целые города и села. Горячий пар от воды в морях окутал Фаэтона, и в густом мраке он совсем уже не представлял, куда несут его крылатые кони.

Сжигая все на своем пути, колесница мчалась все дальше и дальше. Она пролетела над Африкой и, спустившись совсем низко, сожгла в ней всю растительность, превратив огромную страну в полностью выжженную пустыню. А у жителей Африки, опаленных огнем колесницы, потемневшая кровь прилила к коже и сделала ее черной навсегда. С того времени они и стали навеки черными.

Нимфы рек и озер навзрыд заплакали, увидя, как закипает и испаряется вода, в которой они жили. Великая река Нил, испуганная, убежала в далекий край, чтобы спастись от испепеляющей солнечной колесницы, - и с того времени никто не знает, где ее истоки.

Высыхало также и море, отступая от берегов и оголяя глубокое дно, на котором лежала мертвая рыба. Сам морской бог Посейдон трижды хотел поднять лицо из морской глубины, но не смог этого сделать - так обжигало его сияние солнечной колесницы, которая летела над самой поверхностью моря.

А Фаэтон уже лежал в колеснице, боясь шевельнуться, и лишь тяжело стонал. Но ничто уже не могло помочь ему.

Люди на земле плакали и просили богов остановить движение колесницы. Встревоженные боги стали умолять Зевса-Громовержца, чтобы он не допустил окончательного сожжения земли. А колесница тем временем снова взмыла вверх, ибо кони испугались горячего пара, что поднимался от соленой морской воды.

И Зевс решил вмешаться, ибо ежеминутно колесница могла снова опуститься вниз. Он швырнул в нее громадную огненную молнию и расшиб солнечную колесницу. Кони вырвались из нее и разлетелись в разные стороны. А мертвый Фаэтон выпал из обломков и падал вниз, на землю. На голове его все еще сиял лучезарный венец бога Гелиоса - и пылающая голова Фаэтона казалась людям большим метеоритом.

Он упал далеко-далеко от родного дома, в стране, где заходит солнце. Люди нашли его мертвое тело и схоронили в своей земле, написав на могиле:

"Здесь лежит Фаэтон, который правил колесницею своего отца Гелиоса. Не смог он удержать коней, и смелая попытка погубила его".

А бог Гелиос, узнав о гибели сына, в глубокой печали накрыл свою голову темным плащом - и целый день тогда царила на земле тьма, а солнце светило сумрачным красным светом, будто укрытое темной, непрозрачной тучей. С того времени бог Гелиос, вспоминая о гибели своего сына Фаэтона, печалится и тужит, покрывая голову черным плащом и лишая землю на некоторое время солнечного света. Хорошо еще, что Гелиос вспоминает о гибели сына лишь изредка. Если бы чаще горевал бог солнца, солнечные затмения случались бы чаще.

А мать Фаэтона, Климена? И она тоже узнала о смерти своего любимого сына. Вместе с дочерьми пошла она к закату солнца искать могилу Фаэтона. Долго, очень долго искала она могилу и, наконец, нашла.

Горючими слезами оплакивала Климена своего неразумного сына, а ее дочери, сестры Фаэтона, - брата. И никто не мог увести их от могилы, возле которой они в слезах провели целых четыре месяца.

Шли дни и ночи. Но однажды утром испуганно вскрикнула старшая сестра Фаэтона. Мать и сестры бросились к ней.

- Дорогие мои, - молвила старшая сестра, - никогда больше не отойду я от могилы. Ноги мои деревенеют, мне кажется, что они прирастают к земле. Фаэтон, брат мой, я остаюсь здесь навеки с тобой!..

Вторая сестра попыталась отвести старшую от могильного холма, но почувствовала, что и ее тоже удерживают на месте какие-то корни. Третья сестра схватилась за голову - и руки ее нащупали не волосы, а зеленую листву. Старшая из сестер пожаловалась, что ее ноги срослись и стали древесным стволом. Младшая сказала, что у нее вместо рук - покрытые листьями ветки. Они глядели одна на другую и видели, как кора одевает их тела и поднимается все выше и выше, покрывая их целиком.

- Мама, мама, смотри, что с нами происходит! - говорили они, пытаясь произнести последние слова, пока кора еще не покрыла их губы.

Дрожащими руками Климена пыталась снять кору, оторвать молодые ветки, что покрывали ее дочерей. Но из-под коры, из-под оторванных веток сочились и падали на землю кровавые капли.

- Смилуйся, мама, нам больно! - услышала она тихую мольбу дочерей, хотя и видела уже вместо них зеленые тополя, покрытые молодой свежей листвою.

- Прощай, мама, не забывай нас! - прошелестело в последний раз.

Неутешные сестры Фаэтона превратились в тополя. Они стояли над его могилой, качая ветвями и склоняясь над нею в вековечной печали. Они не хотели разлучаться со своим братом и остались с ним навсегда.

И всегда текут с этих деревьев безутешные слезы сестер красивого самоуверенного Фаэтона. Они густеют на солнце, под его горячими яркими лучами. Тяжелыми густыми каплями падают они вниз, превращаясь в драгоценный желтый и прозрачный янтарь.

Светлая и быстрая река Эридан принимает в свои воды эти тяжелые янтарные капли, прозрачные слезы сестер Фаэтона, и несет их в своем неостановимом течении в море, оставляя иногда куски янтаря на берегу.

Люди находят те янтарные слезы и украшают ими себя, не веря, что это слезы сестер Фаэтона.