Потомки Лабдака

Поход Эпигонов

Прошли годы. Тиресий умер, прожив шесть человеческих поколений. Но даже перед смертью не помрачилось его ясное сознание. Предсказательницей в Фивах стала его молодая и прекрасная дочь Манто. Умер и Креонт. Престол Лабдакидов унаследовал Лаодамант, молодой сын Этеокла.

Но одновременно с Лаодамантом подросли и Эпигоны. Настало время исполнения данной на похоронах отцов клятвы. Адраст был еще жив, но по своей старости он мог быть скорее почетным главою нового войска, чем его деятельным вождем. В вожди годился скорее его сын Эгиалей, но Эпигоны и сам Эгиалей желали поручить эту должность Алкмеону, сыну Амфиарая. Алкмеон жил с Эгиалеем в тесной дружбе, но от похода он охотнее всего уклонился бы вовсе. Не из трусости - он был храбр, как лев - и не по той причине, как некогда его отец. Нет. Но на нем лежал долг другой, страшной мести, которую он откладывал со дня на день. Когда он был еще мальчиком, его отец, навсегда прощаясь с ним, сказал ему, что он идет на верную гибель и что его убийца - Эрифила, его жена и мать Алкмеона. Он знал, что его отец и на том свете томится в горе, пока за него не довершена месть, и что этой мести он ждет от него, своего сына. И вот несчастный мечется, подобно затравленному зверю. Он идет в Потнии, где подземная обитель его отца:

- Разрешаешь ли ты мне идти с Эпигонами против Фив?

- Сначала месть, а затем уже поход, - так решил Амфиарай, справедливейший из смертных.

Алкмеон идет в Дельфы вопросить бога, сужден ли успех оружию Эпигонов.

- Да, если их вождем будет Алкмеон, - так решил Аполлон, провидец среди богов.

Все выходы преграждены, никакая сила не спасет Алкмеона от ужасного долга. Он вернулся в Аргос как бы на казнь. Действительно, ему пришлось казнить свою чистоту, свое благочестие, свою любовь. И на следующий день аргосцы со страхом жались друг к другу при его появлении и повторяли слова, которые отныне уже срослись между собою, слова проклятия: "Алкмеон - матереубийца".

Говорят, что пролитая родная кровь вызывает из преисподней страшных богинь-мстительниц Эринний. Но нет, никто и ничто его не тревожит. Эпигоны приходят за ним, требуют, чтобы он был их вождем - он, матереубийца! И он идет с ними и правит войском, и боги и люди не возмущены. При городке Глисанте против них выходит фиванское войско с молодым Лаодамантом; во главе. Против Лаодаманта выступает смелый Эгиалей, происходит между ними жаркий поединок - и Эгиалей падает от руки Лаодаманта. Смерть лучшего друга вырывает Алкмеона из его забытья, он бьется с Лаодамантом - боги посылают победу матереубийце. Лаодамант гибнет от его рука. Фиванские воины бегут, народ уже не надеется на спасение, он выговаривает себе только право безопасно покинуть город Кадма и Амфиона. Эпигоны это разрешают. И вот в ту же ночь фиванцы снаряжают фургоны, берут с собою своих жен и детей и что

у кого было наиболее ценного и уходят, разделяясь по деревням. Когда на следующий день Эпигоны входят в Фивы, город уже пуст. Добычи еще осталось много, она будет разделена между победителями. Пока все выносится наружу. В фиванской вышке находят Манто. Как быть с ней? Вспоминают данный обет: самую прекрасную добычу посвятить Аполлону. Решают отправить вещую деву к вещему богу в Дельфы.

Теперь уже ничего в городе не остается, кроме стен - городских, стен домов. Огонь и меч довершают дело разрушения. Теперь только демон мести, преследующий Лая, окончательно изгнан: он покинул долину Йемена вместе с дымом города. Нет Кадмеи, нет семивратного вала. Если новый змей пожелает занять пещеру Диркиу ему никто препятствовать не будет.

Но одно - Фивы, другое - фиванская область. Власть над нею Семь вождей прочили Полинику, ради которого состоялся их поход. Теперь естественно было ее предоставить его сыну Ферсандру. Мало-помалу под холмом Кадмеи образовался посад - не город, а именно посад. Его стали называть Нижними Фивами.

В таком положении находились дела, когда разыгралась Троянская война. И лишь к началу следующей эпохи - после переселения северных племен в Среднюю Грецию и Пелопоннес - стены Кадмеи были снова укреплены и вновь возник город, который стал называться Фивами. Он расцвел и окреп и подчинил себе прочие города Беотии - от Орхомена до Киферона; а с ним воскресла и слава былых времен, слава Кадма, Амфиопа, Эдипа, - и эта слава уже не померкнет никогда.

Далее