Сердце его наполнилось слезами.
Ушел он прямо в долину,
Пастух - сердце его наполнилось слезами,
Ушел он прямо в долину,
Думузи - сердце его наполнилось слезами,
Ушел он прямо в долину,
Надел он ??? себе на шею,
Дал волю страданиям:

Пой скорбную песнь, пой скорбную песнь,
О, долина, пой скорбную песнь!
О, долина, пой скорбную песнь, слагай плач!
Меж раков в реке, пой скорбную песнь!
Меж лягушек в реке, пой скорбную песнь!
Да изречет мать моя слова плача,
Да изречет мать моя Сиртур слова плача.

Да изречет мать моя, у которой нет пяти хлебов, слова плача,
Да исполнится мать моя, у которой нет десяти хлебов, словами плача!
В день, когда я умру о ней некому станет заботиться,
На равнине, как моя мать, да прольют слезы глаза мои,
На равнине, как моя маленькая сестра, да прольют слезы глаза мои!

Меж бутонов лежал он, меж бутонов лежал он,
Пастух, меж бутонов лежал он,
И, когда меж бутонов лежал он, снился ему сон,
Восстал он ото сна - то был сон,
Он дрожал - то было видение,
Он протер глаза руками, он был ошеломлен.

Мой сон, о сестра, мой сон,
Вот сердце сна моего!
Тростник вырастает вокруг меня,
Тростник оплетает всего меня,
Камышинка. Одиноко стоящая, клонит головку ко мне,
Из всех, что стоят парами, одна отошла ко мне,
В роще деревья высокие страшно обступили меня,
На священный очаг мой вода изливается,
Из-под священной маслобойки моей опора выбита,
Священная чаша, висевшая на крюке, упала,
Мой посох пастушеский попал,
Сова держит……
Сокол зажал ягненка в когтях,
Козлята мои влачат лазурные бородки в пыли,
Овцы стад моих ступают по земле на согнутых ногах,
Маслобойка моя лежит (разбитая), в ней нет молока,
Чаша лежит (разбитая), Думузи нет в живых,
Стадо овечье предано ветру.

О брат мой, сон твой недобрый, что ты мне поведал!
О Думузи, недобрый тот сон, что ты мне поведал!
Тростник вырастает вокруг тебя, тростник оплетает всего тебя,
То изгои восстанут на тебя.
Камышинка, одиноко стоящая, клонит головку к тебе,
Из трав, что стоят попарно, а у одной нет -
То я и ты, и один из нас уйдет…

Друг мой, я укроюсь среди растений,
Никому не открывай то место,
Я укроюсь среди малых растений,
Никому не открывай то место,
Я укроюсь среди больших растений,
Никому не открывай то место,
Я укроюсь меж каналов Араллу,
Никому не открывай то место.

Если я открою то место, то пусть твои псы сожрут меня,
Черные псы, псы пастушества твоего,
Дикие псы, псы владычества твоего,
Пусть твои псы сожрут меня.

Не едят пищи, не знают воды,
Не едят просеянную муку,
Не пьют освященную воду,
Не принимают дары, что смягчают (сердце),
Не насыщаются радостью на груди жены,
Не целуют детей милых…

Уту, ты брат жены моей,
Я муж сестры твоей,
Я тот, что приносит пищу в Эанну (храм Инанны).
В Уруке приносил я свадебные дары,
Я целовал священные уста,
Ласкал священные колени, колени Инанны, -
Преврати мои руки в руки газели,
Преврати мои ноги в ноги газели.
Дай мне уйти от демонов гала,
Дай унести свою душу в Шубирилу (место не установлено)

Уту принял в дар его слезы,
Милосердный, он проявил к нему милосердие,
Он превратил его руки в руки газели.
Он превратил его ноги в ноги газели,
И ушел он от демонов гала,
Унес свою душу в Шубирилу.

Мудрая госпожа, я не человек, я муж богини,
Святой воды попить дай мне немного,
Муки просеянной поесть дай мне немного.

Первый гала проник в стадо,
Он бьет Думузи по щеке острым гвоздем,
Второй проникает в стадо,
Он бьет Думузи по щеке пастушьим посохом,
Третий проникает в стадо,
Из-под священной маслобойки опора выбита,
Четвертый проникает в стадо,
Чаша, висевшая на крюке. С крюка упала,
Пятый проникает в стадо,
Священная маслобойка лежит( разбитая), в ней нет молока,
Чаша лежит (разбитая), Думузи нет в живых,
Стадо овечье предано ветру

В жалобах сердца он бежит по равнине.
Юноша в жалобах сердца бежит по равнине.
Думузи в жалобах сердца бежит по равнине.
Посох за плечи закинул, начинает плач:

"Плачь, о, плачь, о, плачь, равнина!
Плачь, равнина, рыдай, болото!
Раки в реке, плачьте-рыдайте!
Лягушки в реке, громко вопите!
Матушке моей голосить по мне!
Матушке Туртур - голосить по мне!
Матушке - где ее пять хлебов? - голосить по мне!"

Матушке - где ее десять хлебов? - голосить по мне!
Если о смерти моей не узнают,
Скажи, равнина, родимой матушке!
С меньшою сестрою меня да оплачет!"

Как в забытьи, как в забытьи,
Пастух лежал, как в забытьи,
Пастух лежал, как в забытьи, - он видел сны.
Он вскочил - то сон! Он дрожит - виденье!
Он трет глаза. В тиши - смятенье.

"Приведите ее, приведите ее, сестру мою, приведите ее!
Гештинанну мою, приведите ее, сестру мою,
Приведите ее!
Грамотейку мою, приведите ее, сестру мою, приведите ее!
Певунью мою, приведите ее, сестру мою, приведите ее!
Чародейку мою, меньшую мою, сестру мою, приведите ее!
Ведунью мою, вещунью мою, сестру мою, приведите ее!
Мой сон! Я расскажу мой сон!

Во сне, сестра моя, во сне, мне во сне - виденье!
Тростники вокруг меня взошли,
тростники вокруг меня взросли!
Одинокий тростник надо мною верхушкой склонился!
Из четы тростников, что растут вдвоем, один удалился!
Деревья толпой обступили меня!
На очаг мой священный льется вода!
Маслобойку священную рубит топор!
Мой кубок священный свалился с гвоздя!
Мой посох пастуший бежит от меня!
Орел схватил ягненка в загоне!
Ястреб схватил воробья на плетне!
В пыли влачат мои козлята бородки синие!
Бьют в овчарне мои овцы кривым копытом!
Маслобойка цела, но молоко не льется,
Кубок цел, но не живет Думузи!
Тростниковый загон развеян ветром!"

Гештинанна Думузи отвечает:
"Брат! Твой сон нехорош! Вот мое толкованье!
Думузи! Твой сон нехорош! Вот мое толкованье:
Тростники вокруг тебя взошли,
Тростники вокруг теб
я взросли -
То убийцы тебя подстерегли!
Одинокий тростник над тобою верхушкой склонился -
То родимая матушка над тобою склонится!
Из четы тростников, что растут вдвоем, один удалился -
Это ты и я, и один из нас удалится!
Деревья толпой обступили тебя -
То злодеи в укрытии схватят тебя!
На очаг твой священный льется вода -
Домом молчания станет загон!
Маслобойку священную рубит топор -
То злодеи руки тянут к ней!
Твой кубок священный свалился с гвоздя -
С колен матушки родимой падешь!
Твой посох пастуший бежит от тебя -
Малые "гала" его разломают!
Орел схватил ягненка в загоне -
Злодеи тебя по щеке ударят.
Ястреб схватил воробья на плетне -
Большие "гала" из хлева тебя утащат!
Маслобойка цела, но молоко не льется.
Кубок пел, но не живет Думузи.
Загон тростниковый развеян ветром!
Кисти твои охватят оковы!
Руки твои опутают путы!
В пыли влачат твои козлята бородки синие -
В вихре до небес разметаю косы!
Бьют в овчарне твои овцы кривым копытом -
Ногтями, словно острым гребнем,
из-за тебя расцарапаю щеки!"

Как только так она сказала,
"Сестра моя, взойди на холм!
Сестра моя, взойди на холм!
Сестра, когда взойдешь на холм,
Подобно тем, что взошли на холм,
Сердце свое, свой лик успокой,
Одежду на бедрах своих оправь.
Сестра моя, взойди на холм!
Сестра, когда взойдешь на холм,
Глянь с холма, кругом оглянись!
Ненавистных людям злодеев моих,
Плывущих рекою, не видно ль вдали?!
Колодки для рук они несут!
Колодки на шею у них с собой! Снять-развязать их
Никто не может!"

Амагештинанна на холм поднялась,
Гештинанна вытянула шею.
Гепггиндудуа, подруга его, она дает ему советы.
"Те, что хватают за горло, они толпою несутся!"
"Подруга моя, советчица, они несутся?"
"Тех, что хватают за горло, я их вижу!
Брат! Твои демоны пришли за тобой,
Скройся в зарослях!
Думузи! Твои демоны пришли за тобой,
Скройся в зарослях!"

"Сестра! Я скроюсь в зарослях, не выдавай меня!
Я скроюсь в частом кустарнике, не выдавай меня!
Я скроюсь в густой листве, не выдавай меня!
Я скроюсь в каналах Арали, не выдавай меня!"
"Если я скажу, где ты, пусть псы твои меня пожрут!
Твои черные псы, пастушьи псы,
Твои злобные псы, хозяйские псы,
Пусть псы твои меня пожрут!
Другу своему о том скажи,
Пусть друг твой даст тебе совет!"

"Брат мой, друг, товарищ мой!
Да не станет друг мой моим врагом!
Мои демоны пришли за мной!
Слово хочу тебе сказать!
Друг мой! Я скроюсь в зарослях, не выдавай меня!
Я скроюсь в частом кустарнике, не выдавай меня!
Я скроюсь в густой листве, не выдавай меня!
Я скроюсь в каналах Арали, не выдавай меня!"

"Если я скажу, где ты, пусть псы твои меня пожрут!
Твои черные псы, пастушьи псы,
Твои злобные псы, хозяйские псы,
Пусть псы твои меня пожрут!"
А они, те, что за царем шли,
Великим множеством за ним шли,
Не ведают голода, не ведают жажды,
Муки просеянной не едят,
Воды проточной они не пьют,
Даров смягчающих не берут,
Радости лону жены не дают,
Милых детей не целуют они,
Горький чеснок не жуют они,
Рыбу и лук не едят они.

К жителям Адаба за царем их двое пришло.
Шипы в обмелевших водах они,
колючки в вонючих водах они.
Руки - столы, язык - дом большой.
К жителям Акшака за царем их двое пришло.
Каменный идол у них на шее висит.
К жителям Урука за царем их двое пришло.
Меч - голова с плеч - на бедрах висит.
К жителям Ура за царем их двое пришло.
Одежды битвы быстрой на них.
К жителям Ниппура за царем их двое пришло.
Друг другу говорят: "Попши-ка в загон и хлев!"
Схватили Гештинанну у загона и хлева.

Воду речную ей дают, а она не берет.
Зерно полевое ей дают, а она не берет.
Малые демоны большим демонам молвят:
"Мудрые демоны, живые демоны!
Великие демоны в расцвете жизни!

Сестра, открывшая убежище брата! -
Кто и когда видел такое?!
А ну, пойдемте к его другу!"

И вот они его другу
Воду речную дают, и он берет.
Зерно полевое дают, и он берет.
"Друг мой скрылся в зарослях, но я не знаю, где он!"

В зарослях искали они Думузи, они не нашли его.
"Он скрылся в частом кустарнике, но я не знаю, где он!"
В частом кустарнике искали они Думузи,
Они не нашли его.
"Он скрылся в густой листве, но я не знаю, где он!"
В густой листве искали они Думузи они не нашли его.
"Он скрылся в каналах Арали, но я не знаю, где он!"
В каналах Арали отыскали они Думузи.

Думузи рыдает, позеленел:
"Моя сестра спасла мне жизнь, мой друг взял мою жизнь!
Сестра пошлет сына на улицу,
Каждый встретит его приветом!
Друг пошлет сына на улицу,
Никто не встретит его приветом!"

Окружили его, в лужу швырнули.
Аркан набросили, сеть накинули,
Крепкой веревкою обвязали,
Пастуший жезл его сломали.
Идущий первым его колотит,
Последний - под локти схватил и волочит.
Кисти его охватили оковы.
Руки его опутали путы.

Юноша к Уту на небеса воззвал:
"Уту, ты мой шурин, я - твой зять!
В храм Эану я травы носил,
Свадебный дар в Урук приносил.
Светлые губы я целовал!
Светлое лоно Инанны ласкал!
Преврати мои руки в ноги газели,
Преврати мои ноги в ноги газели!
Я от демонов убегу!
В Кубиреш-Дильдареш душу мою принесу!"

Уту мольбам его внял благосклонно.
Как благодетель оказал ему милость.
Превратил его руки в ноги газели.
Превратил его ноги в ноги газели.
И он от демонов убежал,
В Кубиреш-Дильдареш принес свою душу.

Демоны ищут его, демоны не находят его.
"А ну, пошли в Кубиреш!"
В Кубиреше схватили они Думузи.
Окружили его, в лужу швырнули,
Аркан набросили, сеть накинули,
Крепкой веревкою обвязали,
Пастуший жезл его сломали.
Идущий первым его колотит,
Последний - под локти схватил и волочит.
Кисти его охватили оковы.
Руки его опутали путы.

Юноша к Уту на небеса взмолился:
"Уту! Ты мой шурин, я - твой зять!
В храм Эану я травы носил,
Свадебный дар в Урук приносил.
Светлые губы я целовал,
Светлое лоно Инаины ласкал.
Преврати мои руки в ноги газели,
Преврати мои нога в ноги газели,
К Белили-матушке душу мою принесу!"

Уту мольбам его внял благосклонно.
Превратил его руки в ноги газели,
Превратил его нога в ноги газели.
И он от демонов убежал,
К Белили-матушке душу свою принес.
К храму Белили подошел.

"Матушка, я не простой смертный, я супруг богини!
Воды проточной кабы я выпил!
Муки просеянной кабы я съел!"
Налила воды, просеяла муки, и он внутри храма сел.
Белили-матушка из храма вышла.
Когда матушка из храма вышла,
Демоны-гала ее увидели.
Если бы матушка убежища Думузи не знала,
Она так бы не взглянула,
Она так бы не закричала.

"А ну, пошли в храм Белили-матушки!"
В храме Белили-матушки схватили они Думузи.
Окружили его, в лужу швырнули.
Аркан набросили, сеть накинули,
Крепкой веревкою обвязали,
Пастуший жезл его сломали.
Идущий первым его колотит,
Последний - под локти схватил и волочит.
Кисти его охватили оковы,
Руки его опутали путы,

Юноша к Уту на небеса взмолился:
"Уту! Ты мой шурин, я - твой зять!
В храм Эану я травы носил,
Свадебный дар в Урук приносил.
Светлые губы я целовал,
Светлое лоно Инанны ласкал.
Преврати мои руки в ноги газели,
Преврати мои ноги в ноги газели,
В священный загон, в загон к сестре моей
Душу свою принесу!"

Уту мольбам его внял благосклонно,
Превратил его руки в ноги газели,
Превратил его нога в ноги газели.
В священный загон, в загон к сестре
Душу свою он принес.
К священному загону, к загону сестры подошел.

Гештинанна подняла взор к небесам.
Гештинанна склонилась к земле.
Громким воплем небо и землю
Как плащом покрыла, обвила покрывалом.
Лицо расцарапала, рот разодрала,
Уши, щеки - взорам открытые - истерзала,
Лоно, чрево - взорам сокрытые - повредила.

"Брат! В переулок беги, сокройся!"
Если бы Гештинанна убежища брата не знала,
Она так бы не взглянула,
Она так бы не закричала.
"А ну, пошли в загон и хлев!"

Первый демон вошел в загон и хлев,
Засовы хлева предал огню.
Второй демон вошел в загон и хлев,
Посох пастуший предал огню.

Третий демон вошел в загон и хлев,
Маслобойку священную бьет топором.
Четвертый демон вошел в загон и хлев,
Кубок священный сбросил с гвоздя.
Пятый демон вошел в загон и хлев.
Маслобойка цела, но молоко не льется.
Кубок цел, но не живет Думузи.
Тростниковый загон развеян ветром.
Песнь каль-каль о смерти Думузи."